Роботы утренней зари [ Сборник] - Айзек Азимов

— Это мое имя, мадам, — снова ответил Дэниел.

— Я имею в виду того, который работал когда-то с Илайджем Бейли. Вы не новая модель той же линии? Вы не Р. Дэниел Четвертый или еще какой-нибудь?

— Во мне мало что осталось, что не было бы заменено за прошедшие два столетня, модернизировано, улучшено, но мой позитронный мозг тот же, что и был, когда я работал с партнером Илайджем на трех разных планетах и на космическом корабле. Огоне меняли.

— Прекрасно!

Она с восхищением смотрела на него.

— Вы явно хорошей работы. Если бы все роботы были такие, как вы, я бы не возражала против вас. О чем вы хотели поговорить со мной?

— Когда вы подходили к леди Глэдии, мадам, до того, как мы все сели, вы представились ей как заместитель министра по энергетике, София Кинтана.

— Вы правильно запомнили. Это мое имя и должность.

— Должность относится ко всей Земле или к Городу?

— Всепланетное министерство.

— Значит, вы разбираетесь в энергетических полях?

Кинтана улыбнулась. Она, казалось, не имела ничего против того, чтобы ее допрашивал робот, это ее забавляло, а может, привлекал серьезный вид Дэниела и сам факт, что робот может задавать такие вопросы. Во всяком случае, она с улыбкой ответила:

— Я специализировалась по энергетике в Калифорнийском Университете, и имею степень магистра. А насколько я разбираюсь — трудно сказать. Я много лет на административной работе, кое-что могло бы забыться.

— Но вы могли быть хорошо знакомы с практическими аспектами земных энергетических запасов в настоящее время, не так ли?

— Да. С этим я согласна. Вы хотите что-то узнать об этом?

— Кое-что вызывает во мне любопытство, мадам.

— Любопытство? У робота?

Дэниел наклонил голову:

— Если робот достаточно сложен, он сознает в себе нечто, ищущее информацию. Это аналогично тому, что люди называют любопытством, и я свободно пользуюсь этим словом в связи со своими ощущениями.

— Очень хорошо. Так что вас интересует, Р. Дэниел? Могу я называть вас так?

— Да, мадам. Как я понимаю земные энергетические ресурсы идут со станций солнечной энергии, расположенных на геостацонарной орбите в экваториальной плоскости Земли?

— Правильно.

— Эти станции — единственный источник энергии для планеты?

— Нет. Они главные, но не единственные. Широко используется энергия внутреннего шара Земли, энергия ветра, волн, течения рек и так далее. Есть и комплексные смеси, и каждый вариант имеет свои достоинства. Но солнечная энергия все-таки самая главная.

— Вы не упомянули об атомной энергии, мадам. Вы не пользуетесь микросинтезом?

Кинтана подняла брови:

— Вы интересуетесь именно этим, Р. Дэниел?

— Да, мадам. Какова причина отсутствия источников атомной энергии на Земле?

— Они не отсутствуют, Р. Дэниел. Они используются в небольшом масштабе, например, в роботах. Их у нас как вы знаете, много в сельскохозяйственных районах. В вас, кстати, тоже есть источники?

— Да, мадам.

— Кое-где есть машины на этой энергии, нов мизерном количестве.

— Правда ли, мадам Кинтана, что источники энергии микросинтеза чувствительны к действию атомных усилителей?

— Наверняка. Да, конечно. Такой источник взорвется.

— Не может ли быть, чтобы кто-нибудь с помощью атомного усилителя всерьез повредил основную часть энергетических запасов Земли?

Кинтана засмеялась:

— Нет, ни в коем случае. Во-первых, я не думаю, чтобы кто-то передвигался с атомным усилителем с места на место. Он же весит несколько тонн, и вряд ли его можно пронести по улицам и коридорам Города. Такая попытка наверняка была бы замечена. Во-вторых, если бы атомный усилитель вступил в игру, он смог бы разрушить всего лишь несколько роботов и машин до того, как это дело будет замечено и прекращено. Нет никаких шансов вообще, чтобы можно было повредить нам в этом смысле. Вы хотели этого заверения, Р. Дэниел?

Его почти выпроваживали.

— Есть еще два небольших пункта, которые я хотел бы осветить, мадам Кинтана. Почему на Земле нет широкого использования источников микросинтеза? Все Внешние Миры зависят от них, все Поселенческие — тоже. Устройство это портативное, многостороннее, дешевое, не требует больших усилий по уходу, ремонту и перемещению.

— Как вы сами сказали, Р. Дэниел, вы чувствительны к атомному усилителю.

— И, как вы сказали, мадам Кинтана, атомные усилители слишком тяжелы и громоздки, чтобы ими пользоваться.

Кинтана широко улыбнулась и кивнула:

— Вы очень умны, Р. Дэниел. Мне никогда и в голову не приходило, что я буду вести подобную дискуссию с роботом. Ваши аврорские роботехники очень умелы, даже слишком, и я боюсь вести такую дискуссию. Вы знаете, у нас есть легенда о роботе Стивене Байерли, занимавшем высокий пост в правительстве.

— Это, вероятно, просто выдумка, мадам Кинтана, — серьезно сказал Дэниел. — Ни на одном из Внешних Миров нет роботов на правительственных постах. Мы просто роботы.

— Приятно слышать. Пойдем дальше; различие в источниках энергии имеет исторические корни. Когда развились гиперкосмические путешествия, у нас были источники микросинтеза, так что люди, оставляя Землю, брали их с собой. Они были необходимы на космическом корабле и на планетах тоже в течение поколений. Требовалось много лет, чтобы построить комплекс станций солнечной энергии, и, пока эта задача выполнялась, эмигранты оставались с реакторами микросинтеза. Так было в свое время и с космонитами, так теперь и с поселенцами. На Земле же использование солнечной энергии микрослияния развилось примерно в одно время, и использовалось и то, и другое. Наконец, мы могли бы сделать выбор — пользоваться одной из них или обеими. Мы выбрали солнечную энергию.

— Мне это кажется странным, мадам. Почему же не обеими?

— На этот вопрос не трудно ответить, Р. Дэниел. В прежние времена Земля экспериментировала с примитивными формами атомной энергии, и это был неудачный эксперимент. Когда пришло время выбирать между двумя видами энергии, люди Земли увидели в микросинтезе форму ядерной энергии, и отвернулись от нее. На других мирах, не имевших нашего опыта с примитивными формами ядерной энергии, не было причин отказываться от микросинтеза.

— Могу я спросить, что это были за примитивные формы?

— Расщепление урана. Оно полностью отличается от микросинтеза. Распад включает в себя расщепление массивного ядра, такого, как ядро урана. Микросинтез включает в себя объединение легких ядер, таких, как ядро водорода. Но и то, и другое — формы ядерной энергии.